Ева Жигалова: Я не активистка, я - художница! Я за бытовой феминизм – Революцию начинать надо с себя!
Таня - Привет, Ева! Расскажи о последнем проекте – переписке между художницами! Какие цели преследовала, как выбирался состав участниц? Анализировала ли ты потом эти тексты, что там больше поиска женской идентичности, мотивов, связанных с творчеством, профессиональной деятельностью, тревог и надежд, связанных с общественными проблемами?
Ева - Привет, Таня! Во-первых, это не последний проект. Это мейл-арт проект, он называется Дневники ОАП (общество анонимных переписчиц/-ков) (Записки на подолах) 2013-2014 (переписка велась ровно один год). В проект меня пригласила Таня Сушенкова. В самом начале нас было трое. Таня еще позвала Аню Хаит. До 2014 состав менялся, кто-то уходил, кто-то приходил; в итоге к нам троим присоединились Ника Дубровская, Янка Сметанина, Мари Сокол, Ира Фёдор. Это была почтовая переписка (мы договорились между собой, что каждый день будем отправлять по почте свои дневниковые записи – без конвертов, открытки). Нас объединяло одно – мы художницы. Но у каждой из нас был свой социальный статус, обусловленный опытом отношений, географическим местом проживания, наличием или отсутствием детей, предполагающий различный опыт повседневности, что и отражалось в дневниках. Моя часть, например, была посвящена беременности и опыту материнства.
Мейл-арт проект Дневники ОАП (общество анонимных переписчиц/-ков) (Записки на подолах). Открытки Евы Жигаловой, лето, 2013.
Таня - Что значит, анонимные переписчицы – вы не подписывали письма, не обращались, друг к другу по имени, расскажи подробнее, что это была за форма письма у тебя лично? И кто подразумевался под анонимными переписчиками? Неужели мужчины!
Ева - Мы писали адрес тому, кому отправляешь письмо, в основном не обращались по имени, просто твоя запись за день. У меня был дневник мамы грудного ребенка и всякие переживания и наблюдения, связанные с этим периодом: таблицы роста и веса, проблемы со здоровьем, развитие ребенка и кормление грудью, зубы, список фильмов и книг, которые я смотрела и читала пока ребенок спит и т.д. Переписчиками мы назвались, так как одна из участниц проекта называет себя в мужском роде, и плюс сотрудники почты, которые тоже становились участниками (среди них могли быть и мужчины).
Фотография Тани Сушенковой. Выставка «Художественные сообщества Москвы» в Музее Москвы, 2015.
Таня - Какие аспекты ты затронула в своем дневниковом послании?
Ева - Мне показалась интересной идея проекта, где личное становится публичным. Хотелось сугубо «женские» темы вытащить на территорию искусства. Я ставила перед собой вопрос: Я ли это или это мой персонаж – «Женщина-Мать-Художница» или « Художница-Женщина-Мать» или… Разные статусы других участников как раз давали мне возможность «примерять» на себя другие варианты («платья») от полного отказа Художницы-женщины от материнства до альтернативных вариантов. Общение в чате фейсбука делало проект живым, коммуникативным и интерактивным, плюс смена участников давала все новые и новые идеи для новых открыток. Безусловно, главной идеей для меня была возможность сочетать материнство и занятие искусством. Фиксация на своем ребенке в открытках давала мне возможность смотреть на происходящее со мной под другим углом, отойти немного в сторону и быть не только матерью (мамой), не только рефлексировать, но и пытаться анализировать.
Кадр из видеопроекта Евы Жигаловой "Границы нормы", 2014.
Таня - Ну и какая ты со стороны, что тебе открылось, что дал этот опыт?! Какова была дальнейшая судьба проекта?
Ева - О, ну это был такой сложный период, я почти ничего не успевала делать, никуда не ходила, мало с кем общалась, иногда не было времени даже быстро сделать очередную открытку, я часто запаздывала и приходилось делать их задним числом. Мало что помню об этом периоде. Это был какой-то день сурка. Во время беременности я много спала, а потом мало. Проект мы показывали уже четыре раза в разных уголках нашей необъятной страны (в квартире у Оксаны Саркисян, в Музее Москвы, в Санкт-Петербурге у Жени Дверь, галерея "Дверь" (вместо стены настоящая железная дверь!), Арт-центр Пушкинская-10, в Центре современного искусства «Заря», г. Владивосток) и вот скоро, возможно, будем его показывать в форме экспозиции с дискуссией снова в Москве.
Фотография Тани Сушенковой. Выставка «Художественные сообщества Москвы» в Музее Москвы, 2015.
Таня - Расскажи про перформанс, в котором ты себя продавала! Знаешь, кстати, как женщины себя продавали в Торговых рядах в старину, там, где вот Инновация проходила, чем маркировали свой статус? - Они держали в зубах кольцо с бирюзой! Символом любви, духовности, процветания, как считается. Я хотела бы выяснить, как долго длился твой перфоманс, что ты хотела этим сказать – это критика восприятия женщины обществом как объекта потребления или тебя еще какие-то вопросы волновали? Сколько удалось заработать? Торговцы, кстати тоже в старину деньги в зубах держали, надежно, особенно в кризис!
Перформанс "Время художницы", галерея "Богородское", 2015. Фотограф Сергей Савенков
Перформанс "Время художницы", галерея "Богородское", 2015. Фотограф Сергей Савенков
Ева - Перформанс назывался «Время художницы» (Галерея «Богородское», 2015). Я продавала не себя, я продавала свое время! В этом и был весь смысл. Я выступала в роли творческого работника – художницы. Если ты создаешь предметное искусство – то здесь все понятно (условно, конечно) – есть товар и у него есть стоимость. Но если ты занимаешься непредметным искусством, которым является, например, перформанс, – как можно оценить его в денежном эквиваленте? Я продавала свое время почти 3 часа, 1 секунда стоила 1 рубль; была гибкая система скидок, торг и бартер. Я заработала 418 рублей наличными, и по бартеру я приобрела: карандаш IKEA, камфорный спирт (полпузырька), красную зажигалку «Пятёрочка», розовую резинку для денег, три конфеты с выставки с подписью одного из авторов проекта, пресс-релиз с выставки А. Осмоловского «Авангардистская канцелярия», яйцо Kinder сюрприз, чайный пакетик «Greenfield» (Spring melody), автограф художницы Маймы Пушкаревой на листочке в клетку, работу художницы Марины Рагозиной на диске в конверте для дисков, пакетик с «зип» замком, ингалятор “Poy-sian-mark II” (тайский ингалятор для носа, б\у), две сигареты (от разных людей). Из заработанных денег 10 рублей я потратила на работу Паруйра Давтяна (это был автомат с предсказаниями). Почему художницы? Для меня это было важно, я себя называю именно художница, это феминитив. Здесь я говорю о феминистической оптике, об эйджизме, о дискриминации. Действительно, это могло быть похоже на проституцию, но так как я продавала секунды, то по факту я всем объясняла, что пока я продаю свои секунды, они уже прошли и воспользоваться ими никак нельзя, что я продаю время как философскую единицу. У человека купившего моё время, на руках оставался только товарный чек, который я ему выписывала, а моей услугой за деньги – был сам пеформанс.
Перформанс "Время художницы" - бартер.
Таня - Хороший улов! На помойке такое не всегда сыщешь! Кузькину бы понравилось!
Кстати, о мужчинах! Я помню, в 2000-е художницы женщины жаловались, что художники-мужчины не пускают их в свое сообщество! А оно действительно было очень сплоченное, им хватало мужской дружбы и сотрудничества, и даже я сталкивалась с ревностью и тревожными реакциями с их стороны при общении с их творческими партнерами и соратниками. Женщины говорили, что мужское художественное сообщество препятствует реализации их карьеры. В знак протеста они объединялись и делали женские проекты, я вот помню проект «Подруги». Как ты считаешь, насколько сегодня ситуация изменилась?
Ева - Лично я вижу сейчас много всяких герметичных сообществ, где очень ревностно относятся к представителям других сообществ. Думаю, с гендером это не связано, может быть, такова человеческая природа?
Таня - Может! Ты участвуешь в разных женских феминистических проектах, насколько ты ассоциируешься себя с этой средой? Достигла ли она такого же гармоничного статуса, как мужское московское концептуальное сообщество и пост концептуальное, где кажется со стороны, что у людей идеальная атмосфера дружбы, когда люди друг друга называют уменьшительно-ласкательными именами, аж сердце захватывает от этого «Вадечка! Костечка!? У меня слезы льются от умиления и зависти!
Ева - Я по своей природе не очень стадный человек. Мне интересно всё, что связано с областью современного искусства. На мой взгляд, российская фемсреда очень разношерстная, и это прекрасно! Основной отличительной чертой феминистического сообщества является ярко выраженная активистская направленность. Московский концептуализм – он на все 100% находится на территории искусства и это мужской дискурс. Про «статусность» - здесь все намного сложнее, мы живем в патриархатной культуре, и это распространяется на все сферы жизни.
Фотография Тани Сушенковой, АртЗахват #2, 2012.
Таня - Наблюдала ли ты критику феминистического сообщества изнутри, иронию, может, в каких-то проектах? Я вот помню у Иры Вальдрон на выставке «Подруги» такой был ироничный автопортрет женщины-хулиганки с сигаретой в зубах, в раме, декорированной куриными косточками и головами игрушечных медведей.
Когда ты обращаешься к феминизму, то тебя волнует идентификация, неравенство полов, ролевая инверсия? Меня в последнее время удивляет эксплуатация мужчинами творческого потенциала и личности нашей, правда, они эксплуатируют всех, и мужчин и женщин, такой голимый капиталистический подход, да еще без оплаты! Бывают и проекты, для которых можно и душу отдать, основанные на духовном партнерстве, но таких мало.
Ева - С критикой изнутри все сложно. Есть, безусловно, самоцензура. Я как раз недавно говорила на эту тему с одной известной питерской феминисткой. Есть, конечно, критика изнутри, но я как человек, все-таки, отождествляющий себя с этим должна быть очень аккуратна, когда пытаюсь критиковать – чтобы не навредить всему движению в целом. Меня волнуют многие проблемы – фундаментализм, материнство, курс рубля, конечно, неравенство!
Таня - участвуют ли твои родители в твоей творческой жизни? Ты с ними обсуждаешь проекты? Совпадают ли твои взгляды на феминизм с мамой, говорили ли вы на эти темы? Испытываешь ли ты давления статуса своих родителей?
Ева Жигалова с родителями и художник Андрей Кузькин
Ева - Безусловно, я часто (хотя сейчас уже реже) обсуждаю и проекты, и разные ситуации. По многим вопросам с мамой совпадают взгляды, и мы часто говорим на темы, связанные с феминизмом. Давление статуса – и да, и нет. Я - это не мои родители, мы разное поколение, у меня большая разница в возрасте с родителями, мы выросли в разных социальных условиях. Но я, конечно, плод воспитания родителей-художников-концептуалистов. Про феминизм я узнала от мамы.
Таня - Сейчас очень много молодежи занимается современным искусством, есть у тебя какие-нибудь ориентиры в этой среде? Как ты оцениваешь ситуацию?
Ева - Да, молодежи много! Я не очень общаюсь с ними. Когда ты только приходишь в современное искусство, тебе кажется, что ты можешь все, все двери открыты, но проходит время, а дальше ты понимаешь, что «мышеловка захлопнулась». Я так вижу ситуацию, в этом вопросе я пессимистка.
Фотография Евы Жигаловой, Lust, 2009.
Таня - В чем ты ощущаешь трудности, сочетая образ художницы с семейным и материнским статусом. У некоторых все получается одинаково гармонично. Некоторые переключают энергию, на что то одно. Вот твой супруг сказал, что он переключился с творческой, на семейную жизнь, воспитание ребенка, потому что он считает, что надо в чем-то одном достичь совершенства! Ну, это я своими словами.
Ева - Всякие бытовые неурядицы, связанные с семьей, отнимают много сил. Художественная жизнь предполагает наличие свободного времени, сил, да и места, где можно заниматься, вот этим самым искусством в одиночестве, ну еще нужно время на общение с единомышленниками и на самообразование. А если еще нужно зарабатывать деньги, то времени и сил почти не остается. Должна быть очень сильная внутренняя мотивация (стержень), чтобы несмотря ни на что все-таки продолжать что-то делать. Это очень сложно!
Кадры из фото-фильма Евы Жигаловой "Тотальный желтый", 2011.
Таня - Как происходит твоя идентификация через «другого» в семейной жизни? Тебе важна независимость? Удается ли ее достичь?
Ева - В семейной жизни мне важно партнерство!
Таня - Не считаешь ли ты, что когда женщины художницы пользуются услугами худ. Фондов, они попадают в зависимое положение? Как ты считаешь, должны ли все женщины бороться со своей ролью подчиненной, ролью жертвы? Может, не все этого хотят?
Ева - Зависимых положений в жизни много, и, думаю, это не самое страшное. Хотелось бы побольше этих самых фондов! Цель фонда – поддержка художников, и это очень важно! Думаю, прежде всего, что женщина ничего никому не должна. Это я бы сделала манифестом. Если ты не жертва – то тебе не с чем бороться. Иногда так называемое «подчинение» очень выгодная жизненная позиция.
Таня - Помню, ты сожалела, что никто не захотел обсуждать вопрос женского порно, тебе есть, что сказать по этому поводу.
Ева - О, ну для меня это еще открытый вопрос, я сама еще пока изучаю его!
Фотография Евы Жигаловой, Без названия, 2009.
Таня - Хорошо ли это и эффективно, когда женщины пропагандируют феминистские взгляды другим? Например, скалолазам! Они уверены, что это всем нужно. Не является ли это диктатом и эгоистичным нарциссизмом? Один мой друг сказал, придя на концерт: «Зачем мне музыкант дает больше, чем мне нужно?»
Ева - Если ты – скалолазка, почему бы нет (шучу, конечно). Не думаю, что в данном случае пропаганда работает. Кому надо – тот и так все узнает, это же не закрытая информация. Но считаю, что любой современный, культурный человек (и женщина, и мужчина), все-таки, могут хотя бы поинтересоваться на самом примитивном уровне и вникнуть в суть вопроса. Лично я не вижу никакой фемпропаганды, а иногда хотелось бы, например, в вопросах женского здоровья.
Таня - Ты бы пошла на фем. Демонстрацию?
Ева - Все зависит от повестки дня, и кто ее организует. Если бы у меня не было маленького ребенка,то, скорее всего, пошла. Я не активистка, я - художница. Я за бытовой феминизм – Революцию начинать надо с себя! Я работаю над этим.
Кадр из фото-фильма Евы Жигаловой "Total revolution", 2012.
Таня - Некоторые рассматривают феминистическую стратегию как способ карьеры. Что ты думаешь по этому поводу?
Ева - Это часто обсуждаемая тема в фемсообществах. И да, это так. Я не вижу в этом ничего плохого. И многие осуждают таких «карьеристок». Если какой-то конкретной женщине идеи феминизма помогают как-то продвигаться – то, по-моему, это здорово, если это работает, конечно! Для меня феминизм что-то другое.
Таня - С какими проблемами ты сталкивалась, когда делала кураторские проекты, что это за проекты? Какими были главные ощущения в роли куратора - реализация желания власти, контроля, или, нпр., тревога, беспомощность, прилив энергии. Как ты думаешь, участники, воспринимали тебя как куратора? Ну, типа знаешь, как Битлы Леннона вначале восприняли, о, лидер, братцы, за ним пойдем!
Ева - Проблемы всегда одни - это отсутствие финансирования и технической поддержки! Первый небольшой проект, который я делала дистанционно, это было слайд-шоу «Улицы города», 2010, в рамках московского фестиваля «Пошёл! Куда пошёл?» Была еще пара выставок в рамках проекта квартирной галереи КОНЕЦ (одну выставку я делала у себя дома, а вторая - это был персональный проект Янки Сметаниной «2-я стадия» в Зверевском центре современного искусства, 2012). Основные ощущения - это преодоление всевозможных трудностей, связанных с выставочным процессом, ну и человеческий фактор, конечно. Так как я сама, прежде всего, художница, то стараюсь с художниками быть предельно дипломатичной. Мне кажется, большинство художников такие анархисты… Не думаю что они могут кого-то воспринимать как лидера. Воспринимаю себя как организатора выставочного процесса, мне нравится это делать.
Фотография Тани Сушенковой. Выставка Янки Сметаниной "2-я стадия" в Зверевском центре современного искусства, куратор Ева Жигалова
Таня - Квартирная галерея, была у тебя дома. Почему такое пессимистичное название или это ирония? Это была коллективная выставка, и была ли какая-то тема? Никто не разбил люстру, как мне один раз музыканты? Драгоценную чешкую люстру дешевой гитарой!
Ева - Да, в квартире! Конец — понятие, обозначающее завершённость. Это философская единица нашей земной конечности – Смерть. В художественном плане это смерть Искусства и Автора (которая на самом деле всех очень уже достала). Есть также и патриархатно-эротическая составляющая этого слова. Ну и, конечно же, Конец Света (он же Апокалипсис, который в этом году почему-то был отменен). Но ведь бывает также и счастливый конец, например в Сказках.
Квартира маленькая, поэтому основным условием было - небольшой формат произведений. Я хотела продолжить традицию концептуальных квартирных выставок с акцентом на личную коммуникацию между участниками в закрытом пространстве. По формату это было закрытое мероприятие, где я лично каждому из желающих посетить выставку давала точный адрес галереи. Таким закрытым форматом я акцентировала проблему - элитарность в современном искусстве. Выставка не была женской, в ней участвовали, например, Алексей Иорш, Влад Чиженков.
Унитаз потек, мы его потом долго чинили, и еще бокал разбили, а так все было очень прилично.
Открытие выставки КОНЕЦ в квартирной галереи КОНЕЦ, 2011.
Таня - проект АртЗахват, что вы там захватывали - сквоты, накуриться хотели!
Ева - Чтобы накуриться, совсем необязательно заниматься искусством. В задачи движения входило освоение (однодневное) не галерейных пространств - чаще всего труднодоступных и малолюдных: технические помещения, заброшенные постройки, подземный город, отстойник и т.д.
Подобные места привлекали своей отчужденностью, неподготовленному зрителю было достаточно сложно туда попасть. В свою очередь для художников эти пространства были выставочными и одновременно рабочими – своеобразными мастерскими.
Фотография Тани Сушенковой. Флаг АртЗахвата, 2012.
Для участников взаимодействие с этими пространствами являлось новой практикой, не похожей на ту, что существует в художественных институциях. Возможность создания произведения в новом месте, в кругу единомышленников позволяла получить нам новый опыт взаимодействия в группе (эти практики, безусловно, отсылают к деятельности ситуационистов).
Фотография Влада Чиженкова. АртЗахват#2, 2012.
Заранее участниками были оговорены основные условия взаимодействия: отсутствие куратора, а также необходимости отбора и согласования проектов. Работы в большинстве случаев оставлялись на месте проведения выставки, но это носило скорее рекомендательный характер и было необязательно.
Основной идеей нашего проекта было «растворение» деятельности художника в условно-безлюдном месте; сам процесс и опыт, который оставался у непосредственных участников. Произведением становились не сами работы, а их фиксация: документирование и последующая архивация событий (что являлось неотъемлемой частью процесса). Также была интересна возможная реакция случайного неподготовленного зрителя, для которого оставленные художниками артефакты воспринимались вне контекста.
Важным моментом были горизонтальные связи между артзахватчиками и подвижный состав участников того или иного мероприятия.
В социальной сети Facebook была создана закрытая группа, посвященная нашему движению. Каждая акция была анонсирована специально созданным мероприятием. Впоследствии загружалось описание прошедшего события и вся имеющаяся документация.
Вопрос анонимности в группе на протяжении долгого времени оставался открытым, к единому мнению участники так и не пришли.
Реализация собственных идей (т.е. каждый художник делает своей личный проект в рамках группы), косвенно или на прямую связанных с пространством - все это помогало и способствовало поиску новых художественных высказываний, а также расширению контекста и границ общехудожественного поля современного искусства.
Кто-то делал проекты на месте, кто-то приносил уже готовые, техники и жанры были самые разные: коллажи, графика, живопись, перформансы, объекты.
Фотография Тани Сушенковой, АртЗахват #2, 2012.
Таня - А ты что принесла, пирожки с опасными для мозгов грибами?
Евы - Я всех привела в Отстойник рядом с парком Царицыно, где в этот день у бомжей был пикник .
Фотография Евы Жигаловой. АртЗахват #3, 2012.
Фотография Марины Руденко. АртЗахват #3. Инсталляция "Пловец" (Ева Жигалова), 2012.
Таня - Я так вижу, в совещание АртЗахвата, которое проходило в квартирной галерее КОНЕЦ, активное участие принимали коты!
Ева - Да, это Котя Художник, он активный участник многих моих проектов. Котя занимается перформативной деятельностью и видео-артом.
Фотография Тани Сушенковой. Экстренное заседание АртЗахвата в квартирной галереи КОНЕЦ, 2012.
Таня - Как ты считаешь, некоторые художественные деятели считают, что надо максимально отстраняться от художественных институций, делать проекты в независимых местах, или, нпр., художник должен вживаться в другие роли - проводить тренинги, продавать пирожки, ну такими перформансами много на западе занимались, мол, я не художник, я ветошь! Клерк и посудомойка.
Можно ли таким образом добиться признания или это все-таки лузерская стратегия, которой можно заниматься в начале карьеры, или это левая позиция. Могла ты вообще отказаться от выставочной деятельности, но оставаться художником, не ощущая не востребованность?
Ева - Каждый художник решает для себя, работать или нет с институциями. Если выбранная позиция тебя движет вперед и развивает, значит это «правильная» стратегия. И левая, и лузерская позиция может быть вполне коммерчески успешной – и примеров не мало. Думаю, надо смотреть внутрь себя и решать, чего хочешь ты. Стратегий может быть очень много, они могут меняться и даже в какой-то период противоречить друг другу, главное, повторюсь, на мой взгляд - это то, что внутри тебя. Я вот всегда знала, что буду кем угодно, но только не художницей. А потом так получилось, что я стала заниматься современным искусством. Не думаю, что мне хотелось бы быть «невидимой» художницей, но некоторая доля отчуждения и позиция стороннего наблюдателя присутствует. Мне очень не нравится слово стратегия, я бы его заменила на «жизненный путь», например.
Таня - я еще помню, ты звала меня на свой кураторский проект в выставочный зал Богородское. Расскажи о нем!
Ева - Проект-исследование «Like me!... Или как понравиться современному зрителю», 2015, протекал в необычном для меня формате. Во-первых, было два куратора: Марина Руденко и я, и это был государственный выставочной зал (галерея «Богородское»). В нем участвовали Наталья Александер, Кирилл Арсеньев, Мария Берлянд, Борис Вилков, Татьяна Воробьева, Екатерина Даненова, Татьяна Кузнецова и Алексей Иорш, Андрей Кузькин, Анна Неизвестнова, Владимир Потапов, Янка Сметанина, Мари Сокол, Витас Стасюнас, Таня Сушенкова, Алена Терешко, Иван Тузов, Марина Фоменко, Аля Хестанти, Нина Котел и Мария Чуйкова, Дарья Чапковская и Иннокентий Шарков.
Фотография Александра Арно. Открытие выставки «Like me!... Или как понравиться современному зрителю», перформанс-лекция Нины Котел и Марии Чуйковой «Вопросы о современном искусстве», галерея «Богородское», 2015.
Таня - Я знаю, как понравится зрителю! – Подарить ему работу Дубосарского с Виноградовым, Звездочетова, Кошлякова с каталогом цен!
Ну а тебе самой, как зрителю, понравились какие-то работы с выставки? Как ты фиксировала реакции зрителя, у вас была хоть Книга жалоб и отзывов! Где обычно пишут – художник чокнутый, мой сосунок тоже так может левой ноздрей, пробабка сгорела от стыда и закрыла лицо юбкой! Кто-то делал работы, предполагающие активное участие зрителя?
Ева - Да, у меня были фавориты, например, видео Алены Терешко «Девушка с Урала»!
Таня - А, про пельмешки! Когда девушка ревет и кушаем и все по-многу! Ладно, вернемся к зрителю!
Ева - Каждому, кто приходил на выставку, мы выдавали сердечки – вот по количеству сердечек мы все и выяснили, кстати, больше всего сердечек (лайков) получила работа Татьяны Кузнецовой и Алексея Иорша. У нас было неприятное столкновение с жителем дома, в котором находится галерея – он сказал, что никогда к нам не придет, но были местные жители, которые с большим удовольствием приходили. Работа Дарьи Чапковской и Иннокентия Шаркова была интерактивная.
Таня - Ладно, давай про ощущения в шкуре куратора? Я один раз делала выставку тоже в рамках феста «Пошел! Куда пошел?» - так никто не пришел! Ощущение, как будто тебя забыли в пионеры принять!
Ева - Основные ощущения связаны с преодолением всевозможных трудностей (например, когда у тебя за 5 минут до открытия не работает ни одна плазма из трех – это такой драйв, адреналин зашкаливает или ты бежишь за вином, а гости уже подходят!)
Таня - У тебя есть ряд проектов, связанных с фотографией – фото-фильмы. Что для тебя фотография, почему именно фото-фильмы, а не серия, допустим. Используя фотографию, ты больше ориентировалась на художников или тебе важна некая связь с историей фотографии.
Ева - Я начинала с классической, если так можно это назвать, пленочной фотографии, но потом поняла, что мне как художнице этого мало, слишком узко – «не то пальто» - хотелось чего-то большего. Потом я увидела потрясающий фильм Криса Маркера «La Jetée», 1962, и поняла, что хочу попробовать этот прием. Фотосессии я тоже, конечно, делала. Для меня, все-таки, больше важна связь с историей искусства и художественной фотографией, которая является частью мирового искусства.
Фотография Евы Жигаловой. Без названия, 2009.
Таня - Что тебе дало обучение в техническом колледже в Израиле, отличался ли опыт образования от московских институций?
Ева - Это был курс «Художественная фотография». У нас был преподаватель, который сам закончил Бецалель (Израильская национальная академия художеств). Сам преподаватель очень хороший фотограф, с интересной судьбой. Был совсем другой подход, это была работа с мастером; прежде всего, нас учили проектному мышлению, это, когда ты не просто слушаешь некий набор лекций, а именно очень плотно работаешь с преподавателем, советуешься с ним, споришь, выслушиваешь жесткую критику, получаешь пинок. Это был сложный, но нужный опыт. У нас был в конце курса дипломный проект, и даже сам мэр нашего меленького города на юге Израиля пришел на выставку выпуска!
Таня - Да, признание это важно! Я бы за него лук съела! О, нет, не могу! А тебе, кстати, нравится слово авторка, ты его не хочешь заменить?
Ева - Авторка пока сложное слово для меня, пусть будет автор, но художница. Кураторка и авторка еще не прижились в моей голове.
Таня - Что за работа в коллекции фонда Беннетон?
Ева - Это небольшой коллаж (10х15) из проекта (инсталляция) «Пловец», 2012 г. Проект этот я делала в рамках АртЗахвата и почти все работы были оставлены на месте, парочку я подарила участникам захвата, один остался дома – вот этот я и отдала (подарила) в коллекцию. Проект в духе московского концептуализма, до этого времени я коллажем не занималась, а тут вдруг захотелось попробовать.
Таня - А лук ты любишь?!!!!!!
Ева - Да, очень люблю, особенно в салате.