Случайные диалоги
В галерее Триумф состоялась очередная арт вечеринка с участием двух художников из вечно конкурирующих городов – Москвы и Питера. Дух и материя. Анализ и созерцание.
Что молодежная, можно определить уже прямо на входе по хэдлайнеру вечеринки – пиву. Впрочем, столичная молодежь, (в наколках и даже без) на пиво сильно не налегала и во дворик с собой не утаскивала, чтоб продемонстрировать альтернативный способ досуга (каталоги+пиво) ментовским сериалам на глазах у самих… Галерея Триумф, как известно, соседствует с местным отделением. Приятно отдыхать, когда другие работают, а не только снимаются в кино. Каталоги листали без пива, сидя у них на бордюрчике. Каталоги листали и в галерее, расположившись на пуфике, и одним глазом еще можно было подзыривать на экран, где московский художник Павел Кисилев демонстрировал кухню производства своих объектов у себя в мастерской.
Объекты он делает сам (друзья помогают перетаскивать), что можно трактовать по-разному. И то, что художник еще в начале карьеры (не использует наемную силу, как большинство мэтров) и про мускулинность и ценность труда, акцент на техническое исполнение, а лично я корыстно люблю таких людей, потому что их всегда можно позвать прикрутить бра (пользуясь случаем, спасибо художнику Кузькину!).
Оба каталога в черных глянцевых обложках и минималистичным дизайном (фирменный стиль Триумфа), но внутри они различаются. У Кисилева помимо вступительной статьи, серии «Случайные диалоги» включена фото документация производства. В каталоге питерского художника Павла Брата акцент сделан на интервью, из которого можно узнать, что его проект «Масса тела», представленный в Триумфе является частью большого проекта «Восстание масс». Название второго конечно взято у Ортеги-и Гассета, а источником рефлексии является история иконописи. Иконопись он серьезно изучал в институте, где учился на дизайнера. Художника интересует проблема попытки выражения тела и духа (их сочетания и контраста), утерянного, как он считает в современной, профанической иконописи.
Если в «Восстании масс» художник осуществлял попытку перехода от абстракции к фигуративным образам, то в «Массе тела» он снова вернулся к абстракции. Его работы на высокие темы кураторы разместили в подвальном этаже. В подсознании.
Главная инсталляция «Час до полуночи» (название взято у Егора Летова), в которой задействованы кроме бумаги колбы с водой, на первый взгляд вызывает ассоциации с алхимической лабораторией, а сам автор в серой, как питерские туманы, косоворотке и с густой бородой, напоминает атеиста разночинца, если бы не опрятный вид. По автору стол с колбами это аллюзия на Тайную вечерню Леонардо да Винчи. Инсталляция состоит из нарезанных бумажных полос и 13 колб с водой. В колбах проделано микроотверстие, через которое утекает вода, которая должна изменить фактуру бумаги, превращая ее из плоской в неровную, гористую.
Круглые бумажные объекты на стенах из пропитанной бумаги напоминают мышечные волокна в разрезе, природные рельефы и, кажется, что в них заложены и цитаты из истории искусства. Вот это разве не крик Мунка?
Для художника это крик духа, попытка его изображения. На параллельной стене он разместил коллажи, источником которых служили глянцевые журналы, культивирующие радости потребления. Однако яркие профанные цвета глянца он заменяет на бело-серые (цвет неба) намекая, что рай это не ролекс и Бог ближе. Ближе чем бумажные биеннале (где западные и восточные художники творят с ней чудеса, в которые сразу веришь), о которых художник из Питера не в курсе (у нас, увы, с возможностями бумаги работают слабо), но должен скоро узнать, а это большое искушение….
В темноте, музыке и шуме диалогов, найти художника с дрелью на первом этаже галереи занятие бесполезное, так что тут надо сразу вести диалог с его абстрактными глянцево-яркими, локально прокрашенными, тотально притягивающими внимание объектами, мимо них не проскочишь! Пальнут!
- О, милитари! - первый отзыв Пахома. Кисилев отношения абстракции и фигуратива, взаимосвязь и переход одного в другое рассматривает в рамках истории искусства, а основной материал у него – древесина, которую слеза радикально в одночасье не изменит, жесткий мегаполистный материал. Послойное соединение деревянных поверхностей, вызывающее ощущение бесконечного движения и комуфляжная пестрота красок дезориентируют сознание до состояния хаоса. Отразить переизбыток информации посредством абстракции с этой задачей художник справился. Впрочем, в любой абстракции можно уловить фигуративный посыл и найти вектор нового диалога. Кажется, кто-то опознал формы любимой соски! А может материнской груди!
Тьфу, не опознал, заприметил!
