Лиза Морозова: Я воспринимаю сидение в клетке, как метафору сегодняшней жизни в России!
В сентябре в галерее на Солянке состоится вторая в истории современного искусства в России групповая выставка русского перформанса. Мероприятие носит название "Зоопарк художников". Куратор Федор Павлов-Андриевич отобрал 7 художников, которым на протяжении 7 дней предстоит каждому находиться в отдельной клетке. Проект «Зоопарк» посвящен известному тайваньскому перформансисту Тейчину Сье (Tehching Hsieh), первая нью-йоркская работа которого заключалась в сидении в клетке: художник поместил себя на год за решетку и обязался на протяжении 365 дней ничего не делать – раз в день он съедал тарелку супа, которую приносил ему знакомый, в его распоряжении также был унитаз, умывальник и койка". Одна из участниц выставки на Солянке Лиза Морозова, художник и педагог, имеющая большой опыт перформативной практики. Мы решили поговорить, как она восприняла вызов - сидеть в клетке, чем для нее является перфоманс, о ее студии Performance Art Studio, и оценить ситуацию с перфомансом в России. Кстати ее ученики, "перформансята", как она их нежно называет, так же в сентябре участвуют в другом проекте - фестивале перформанса "Игра в классики" в МОМА.
- Привет, Лиза, я знаю, ты участвуешь в фестивале перформанса на Солянке в сентябре, тебя не раздражает такое пессимистичное и насмешливое для свободолюбивой личности художника название проекта «Зоопарк художников» и дурацкое условие – сидеть в клетке, невольно вспоминается культовая строчка из песни «ГО»- «Мы уйдем из зоопарка!». Девяностые кончились, не поспоришь, но для человека, придерживающегося андеграундной, некоммерческой стратегии, культ внутренней свободы, независимости и воли первичен, как сама жизнь. Почему ты идешь на эту сделку, вызывает ли это в тебе дискомфорт, отход от пути, да и к тому же в релизе прописано, что участников проекта зрителям рекомендуют не беспокоить. А ты ведь всеми руками за коммуникацию и независимость!
Лиза Морозова, Швеция, г. Вастерас, фестиваль "Перспектывы", перформанс "Гамма", 2012
- Привет, Тань. Честно говоря, когда я получила приглашение посидеть в клетке, я не особо думала про параллель с животным миром. Это было бы, действительно, странно – после Кулика, не говоря уж о Герловиных - я имею в виду их перформанс «Хомо Сапиенс» 70-ых… Я сразу подумала про актуальный политический контекст, про возможность антисистемного высказывания. Клетка - многослойный образ. Я воспринимаю сидение в клетке, как метафору сегодняшней жизни в России. В своем недавнем тексте о деле Фарбера, Артур Аристакисян очень точно написал о том, что сегодня в России красота возможна лишь за решеткой. Клетка подобна раме, она подчеркивает эту красоту. То есть, сегодня именно за решеткой имеет смысл делать что-то важное для себя. Как это ни парадоксально, клетка создает необходимую свободу. Возможно, пора примерить на себя этот опыт.
Что же касается пожелания не беспокоить художников, пресс-релиз - это всего лишь некая легенда, условия, которые можно обойти или использовать по-своему. Два года назад на первом фестивале на Солянке нам выдали инструкцию с 6 жесткими правилами – о том, что «художник обязан» и чего «делать нельзя», которые меня так рассмешили, что я сделала 6 концептуальных перформансов, в каждом из которых последовательно нарушала одно из них. Надеюсь, и в этот раз мне удастся обойти правила.
- У тебя тоже ведь был проект с названием – зоопарк, расскажи о нем.
- Да, это был перформанс про язык, выполненный в моем любимом до сих пор и модном в те годы жанре - нонспектакулярного (невидимого) искусства. Это был 2003 год, я тогда еще считалась молодым художником и активно участвовала в первом фестивале молодого искусства (из него потом выросла молодежная биеннале). Я проводила экскурсию по московскому зоопарку, где рядом с клетками животных выставлялись предметы с одноименными названиями, и зритель должен был их обнаружить. Скажем, рядом с клеткой со слоном двое играли в шахматы одними «слонами», в пруду плавала больничная «утка», у клетки волка волонтер крутил детский волчок… Таких «животных» было штук 15. А в перерыве мы со зрителями пили коньяк у клетки с овцебыком! Тема зоопарка мне близка еще и чисто биографически. Ведь лет до 15 я собиралась всерьез стать биологом, работала в зоопарке, у меня до сих пор сохранился туда пропуск. Дома у меня много лет тоже был свой «зоопарк», жили десятки животных. Поэтому возможность сделать перформанс в зоопарке меня тогда очень порадовала.
- Организаторы фестиваля перформанса своей целью ставят доказать, что перформанс, как жанр, существует в России (релиз). Такое «первооткрывательство» вызвало удивление и смех у представителей художественного сообщества (коменты на фейсбуке). Мало того вычеркивается самая активная его фаза (опыт 90-х), но сегодня мне кажется, только ленивый не старается примерить на себя маску перформера. И в офисной среде, и на выступлениях графоманов-поэтов можно наблюдать такие акции, как нпр. эротично ползающих друг по другу на полу поэтесс во время чтения стихов. С чем связаны такие амбиции организаторов, возможностью иметь институционное влияние на массовом уровне, или может быть с личностью директора Федора Павлова-Андриевича, который тоже иногда репрезентирует себя как перформер? Не задевает ли тебя такая конкуренция, ведь у тебя тоже есть своя студия перформанса?
- Ты совершенно права! Меня многое смущает в политике галереи на Солянке в отношении перформанса, прежде всего, часто некорректный, даже агрессивный пиар, который дезинформирует зрителя. Боюсь, как бы это не стало антирекламой жанру, которому я посвятила жизнь. Это касается и их Школы перформанса. Школа существует меньше года, но настойчиво позиционирует себя, как «единственная в России», в то время как уже несколько лет при ММОМа действует Школа Медиаперформанса, моей Студии уже почти 9 лет… Я уже не говорю про Школу Ю. Соболева, где сама училась еще в 90-ые. Это было уникальное международного уровня государственное 5-летнее образование в области паратеатральных форм и, в первую очередь, перформанса. К сожалению, после смерти Юры она закрылась. Название Школы на Солянке «ПырФыр», кстати, мне кажется очень уязвимым. Так можно назвать какого-нибудь мультяшного героя или детский кружок, но не Школу перформанса! Но конкуренции, во всяком случае, пока, я никакой не вижу. Мы учим разными методами совершенно разным вещам, не пересекающимся, в чем-то даже противоположным, преследуем разные цели. И это хорошо! Люди могут видеть различные стратегии и выбирать. В реальности нередко ученики у нас общие! Одни и те же люди кочуют от меня на Солянку и обратно.
- Расскажи, как и почему ты организовала свою студию и не мешает ли статус закрытости ее «социализации» в среде, ведь если активно не заявлять о себе как мы видим, кто-то может вычеркнуть этот опыт из истории перфоманса. И можно ли стиль твоих учеников отличить от тех, кто занимается в школе перформанса Лены Ковылиной?
- Performance Art Studio особый социальный арт-проект, сильно отличающийся от всей моей остальной деятельности в области образования и перформанса. А эта «остальная» деятельность весьма обширна! За последние годы я много где преподавала, объездила полстраны. На днях, например, уезжаю в Летнюю Школу Современного Искусства в Алматы.
Студия же - принципиально другой проект, утопический. Он для души, а не для чьей-то «социализации», поэтому там я все делаю наоборот. По атмосфере это ни в коем случае не школа! Я не терплю дидактики и доминирования, пытаюсь максимально слиться с группой. Я намеренно не занимаюсь поставкой кадров для артсистемы, не связываюсь ни с какими институциями, не даю рекламы. Мы не работаем специально на историю перформанса (хотя я уверена, что только так и нужно в нее попадать). Все вышеперечисленное – знания по истории жанра, советы по карьере и т. д.. желающие могут получить параллельно, придя ко мне на курс перформанса в Школу Родченко, на мой курс лекций в студию «Арт-Точка» или на частные уроки, которые я даю всем желающим. Кроме того, можно просто почитать – именно для этого я много лет веду образовательный блог по перформансу, собираю и выкладываю архив, несколько лет вела колонку о перформансе на www.openspace.ru
Студия - это лаборатория по исследованию себя средствами перформанса, эксперимент на границе жизни и искусства. Перформанс понимается в широком смысле, не столько как форма актуального искусства, а скорее как антропологическая практика. Я взяла лучшее, как мне кажется, из своего многолетнего опыта занятий арт-терапией и лучшее - из опыта существования в искусстве, получился такой коктейль. Я его называю «авангард с человеческим лицом или терапия будущего, объединенная с искусством».
Проект Performance Art Studio, Александра Налетова, "Концентрация", фестиваль "Энергия в действии", Артплей, 2012
Примерно 2 раза в год я провожу месячные воркшопы в арт-подвале или мастерской, в закрытом режиме. В сентябре я начну набирать юбилейную, уже 20-ую по счету, группу. Некоторые ходят ко мне регулярно уже много лет, меряя свою жизнь перформансами. Каждому участнику дается месяц на подготовку одного перформанса. Мы много и неформально общаемся с каждым в течение этого времени, а групповые занятия иногда заканчиваются заполночь.
- А по какому принципуты отбираешь учеников?
- Я не отбираю претенциозных людей и не готовлю их к биеннале, наоборот, ищу людей неформатных, самоуглубленных, но склонных к сотворчеству. Для нас перформанс – это в первую очередь процесс, а не результат. И он абсолютно бескорыстен, то есть делается «для себя». Мы вместе выпариваем соль искусства из собственной жизни, безумствуем, плачем. Для многих это становится поворотным пунктом в жизни и одним из самых сильных переживаний, в результате которого человек открывает (или дооткрывает) в себе художника. Мы ощущаем себя как коллективное тело, где авторство часто не так принципиально. Я делюсь своими идеями, и сама иногда с разрешения участников группы использую их находки в своих работах. Мы создаем собственный контекст. Снимаем коды и занимаемся своими маленькими историями, отталкиваясь от персональной мифологии каждого. Иногда это оказывается ближе к арт-терапии, а порой при определенной обработке получаются перформансы для фестивалей и выставок, но это не цель, скорее исключение. Большинство участников студии ценят больше именно закрытый формат, где зрители – это участники группы. Тогда возможен сокровенный глубинный опыт в ситуации безопасности и поддержки, можно аутентично погрузиться в свой сон, страх или наоборот, реализовать мечту. Когда-нибудь я надеюсь сделать фильм и книгу об этом проекте. Так что «стиль» участников Performance Art Studio, думаю, отличить можно безошибочно - работы камерны, исповедальны, ритуальны, лиричны, экзистенциальны.
- Поговорим об авторитетах! На тебя, как перформансиста, я знаю влияли Йозеф Бойс и Марина Абрамович. По моим наблюдениям, Абрамович сегодня занимает в умах наших перформансистов, как Кабаков у концептуалистов, Берроуз и Буковски у литераторов-алкогликов. Удивляет не влияние (я тоже вот Буковски люблю! И он, гад, влияет!), а то, что повторяют ее перформансы дословно или делают подобные, как тут вычленить индивидуальный стиль? Да и наши художники повторяют друг дружку или используют стандартные приемы – висят голыми в гамаках один за другим, а на природе девушки очень любят лежать в земельных ямах. Тебе не скучно от этого? Где бунт против кумиров? Неужели не интересно открывать другие имена, может быть примостившиеся на полях искусства. Как ты сама далеко зашла в таких поисках? Кто тебя удивил кроме Абрамович…
Лиза Морозова, перфоманс "Путь арт-самки", 2001, Риджина
- Думаю, стандартными приемами грешат не только молодые и не только в жанре перформанса. Это насущная проблема современного искусства. Я ничего не имею против закапывания в землю или зависания над чем-то! Эта практика может стать очень сильным и трансформирующим опытом для автора. Часто молодому художнику необходимо пройти путь повторений, самоопределений, поиска идентичности. Не надо только это делать с пафосом и называть это бунтом. И не надо мучить зрителя, лучше пройти этот этап на учебной площадке или в моей студии.
- Что для тебя перформанс?
- Для меня перформанс – это «искусство жизни», поэтому я смотрю не на повторяющиеся ходы, а на жизнь художника в целом как проект, на его биографию: важно жить как художник, посвящать жизнь искусству. Я согласна с Абрамович в том, что из благополучного человека вряд ли получится хороший художник. Мне нравится, что она отказалась от идеи традиционной семьи, принципиально не живет на одном месте, чтобы все время находиться «здесь и сейчас», обновлять восприятие. Бойс тоже художником стал не сразу и не от хорошей жизни. Поэтому я стараюсь брать к себе в студию людей «со стороны», зато с богатым жизненным опытом, травмами – интересных, но сложных. Думаю, что чему-то научиться можно у почти каждого художника, даже молодого и неизвестного. Для меня важно быть живой, открытой и не зазнаваться.
Новизна и радикальность – для меня далеко не единственный критерий. Поэтому я скорее удивляюсь тому не «что», а «как». Для меня важны нюансы. Может, это от того, что новых идей вокруг почти не вижу, научилась радоваться небольшому новому повороту классического хода, если он сделан искренне. Радуюсь, когда молодой художник после череды банальностей, наконец, нашел и проявил себя.
- Тело, как известно, один из инструментов перформанса. Если рассматривать внешность перформансистов, возьмем женщин, мы видим, что женщины с ярко выраженной красотой и потенциалом сексуальности делают ставку на свою привлекательность в карьере, не рассчитывающие на сексуальность, акцент на внутренний потенциал, работают с «душой» так сказать. Это понятные тактики, но очень предсказуемые, не андеграундно как-то, отдает коммерцией. Вот если бы какая-нибудь секси натирала себе маслом лоб, чтоб появились прыщи (как Сид Вишес) это было бы куда интереснее и радикальнее. Впрочем, у каждого свои пределы радикальности, и я тоже хотела бы избавиться от прыщей, а не наоборот! Кто, по-твоему, бунтарски работает с телом?
Лиза Морозова, перфоманс "Идентификация", 2005, 1 Московская биеннале, ММОМА
- Ты права, перформанс - не конкурс красоты и сексуальности! Это Трикстерская практика. А если кто-то что-то или кого-то эксплуатирует, пусть даже свою внешность - проект уже сомнителен. Я примерно этому и учу – не бояться быть некрасивым, странным, смешным, – тогда, скорее всего, это будет красиво, хотя и неканонично. И в результате может родиться собственный стиль. Но важно вовремя остановиться. В этом смысле для меня образец - Дюшан и Тейчин Сье, которые в разгар карьеры перестали заниматься искусством.
Я против дихотомий – «тело-душа», «коммерция-андерграунд». Я стараюсь находиться в плоскости, где их нет. По моему опыту, в хорошем перформансе – душа равна телу, или, как говорят в буто-традиции, тоже близкой телесному перформансу, «тело - костюм души». Если случился перекос в одну из сторон, значит, энергетический посыл идет не оттуда, надо работать дальше.
Я не уверена, что хороший перформанс - это обязательно «бунтарская» работа с телом. Хотя, если каждый сам определит свою степень радикальности, то, пожалуй, да. Есть много линий того, как можно работать с телом. Мне, скажем, очень интересно как работают Олег Мавроматти с Боряной Росса. Но, с другой стороны, мне очень близок абсолютно другой подход к телу, восточный - работа с очень малыми интенсивностями. Например, есть один китаец, который делает многочасовые перформансы, где считает свое дыхание.
Лиза, в своих статьях ты часто подчеркиваешь, что когда перформанс проходит фазу институализации (диссертации, книги, институты и школы перформанса), то это свидетельствует как бы о его смерти, поражении. А перформанс в маркированном пространстве (галерее) приручает его бунтарский дух. Однако твое имя сейчас фигурирует в списке на премию Кандинского, перформанс «Исподнее» включен в номинацию «Проект года». И осуществлен он в галерее. Не чувствуешь ли ты двойственности положения, будешь ли дальше заниматься перформансом, или нпр. рванешь по струнам, как Гарик Виноградов?
- «Двойственность положения» заложена в самой природе перформанса, авангарда, да и вообще искусства. Я ее отлично осознаю и ощущаю 24 часа в сутки. И думаю, что это достаточная профилактика для того, чтобы не умереть как художник и не приручиться.
В статьях я скорее имела в виду не перформанс отдельного автора, а развитие жанра в целом. Его постоянно хоронят, начиная с 70х, но вряд ли кто-то из перформансистов бросит свое дело после попадания в лонг-лист. Думаю, что и для меня выставка в «Ударнике» не опасна, как и разовое выступление в галерее с бюджетом. Я ведь и в Венеции представляла Россию, и премии получала, и в Кандинском уже участвовала (правда, в основном с ESCAPE) – у меня уже есть к этому определенный иммунитет. Опыт показывает, что такие выставки мало что меняют. Стать коммерческим ли массовым художником мне явно не грозит.
- В своем перформансе «Исподнее» ты апеллируешь к высказыванию от первого лица – читаешь свой дневник, идя по стеклу, да и название недвусмысленно об этом намекает, ты считаешь актуальной эту тактику, хочешь ли ты тем самым оказать влияние на молодежь, которая по твоим же наблюдениям (из интервью) пренебрегает высказываниями от первого лица? Как думаешь, чем разрешиться этот конфликт «поколений» после этого события? Ведь если все кинутся высказываться от первого лица тебе, наверное, тоже станет скучно?
Лиза Морозова, Перформанс "Исподнее", 2012 , галерея «ph_Manometr»
Исповедальность – это очень страшно, много страшнее, чем физическая боль. Я после этого перформанса полгода болела (но стекло тут не причем). Вряд ли такого искусства может стать слишком много - это трудно, энергетически затратно и не слишком выгодно. Так что скучать нам вряд ли придется.
- Такие брутальные методы, как хождение по стеклу, не свидетельствует ли это о том, что ты примеряешь на себя маску мужского поведения (которая конфликтовала с твоим женским Я, судя по дневникам, во время твоего участия в группе «Escape»)?
Не раздражает ли тебя, что ситуация не изменилась, что вот ты спустилась с подиума и опять мужчины могут потребовать от тебя мыть за них посуду. Или своим хождением по стеклу ты подчеркиваешь связь с традицией европейского перформанса (преодоление боли)? Для тебя это шоу или реалити без шоу?
- Безусловно, я чувствую связь с традицией европейского перформанса. И это для меня не шоу. Но преодолением боли, мазохизм, мне кажется как раз женским свойством.
Лиза Морозова, инсталляция "Рана. Ностальгия", фестиваль "Форма", 2013
А мужского во мне и так предостаточно. Помню, когда я поступала в ИПСИ, Юра Соболев написал про меня в рекомендательном письме, что мое искусство «не по-женски мужественно». Позже не раз слышала о себе от уважаемых людей, что как художник, я скорее мужчина. И я с этим согласна. Поэтому мне и не нравилось мыть посуду трем художникам - мужчинам (Но с этим давно покончено!). В последние годы я стараюсь подкреплять свою сугубо женскую идентичность, и хождение по стеклу этому не противоречит. Я считаю, что с возрастом необходимо меняться, повышать градус. Но чаще бывает наоборот.
- Летом при нашей встрече на Винзаводе, ты как-то мне говорила, что хотела, чтоб кто-то тебе организовал выставку. Как ты себе сама это представляешь, будешь ли задействовать практику реперформанса? И какой из твоих перфомансов для тебя был знаковым, с каким бы ты сама хотела войти в историю российского перфоманса?
- Нет, реперформанса точно не будет. Я имела в виду не выставку перформанса. Мне немного жаль, что в отношении меня сформировался стереотип – что я художник одного жанра. Это совершенно не так! Я художник широкого профиля, то, что называется мультимедиа. Это видно даже по количеству сделанных работ. У меня примерно одинаковое количество перформансов и инсталляций с объектами, но про второе все забывают. Почти все мои персональные выставки тоже были сделаны не в жанре перформанса и даже не в жанре их документации. И две небольшие премии я получила именно за инсталляции.
Насчет вхождения в историю… После того как сделаешь более сотни перформансов, как-то не хочется входить в историю с одной работой. Но уж если говорить о знаковой, то, наверное, все более или менее справедливо – самый мой известный перформанс, который везде фигурирует, - «Идентификация» на тот момент (2005), действительно, был моей «визитной карточкой». Но с тех пор прошло много времени, и я бы добавила к нему как минимум «Исподнее» и «Быть леворукими вместе» - они программные, на втором месте «Узловые моменты» и «Попытку преодоления гламура». А из ранних особенно люблю «Колыбельную» и «Переживание цитаты - цитирование переживания».
- Перформанс сделанный с несерьезным лицом (без страдания и сосредоточенности) может попасть в шорт лист? Получить признание сообщества? Ты бы учитывала харизму человека?
- Конечно, может! И многократно попадал. Мне кажется, как раз перформансы «с серьезным выражением лица» - редкость, я даже и не припомню, когда кто-то их замечал – разве что Кузькину 5 лет назад дали премию «Инновация», но уже на следующий год - ерническому «Мылу». Московский акционизм был часто веселым, потом везде бесконечно фигурировали «Синие Носы». Гарик Виноградов серьезен лишь у себя дома, в Бикапо. Из всех моих работ самым большим успехом пользовались веселые перформансы - «Дама собачкой» и «Путь арт-самки», которые я сама изначально совершенно не ценила, считала просто шуткой, капустником.
Лиза Морозова, перфоманс The Lady with the dog - "Дама c собачкой", 2007, Арт-Москва
И на Западе то же самое. Пол Маккарти, скажем, в клоунском костюме художника уморителен и имеет успех. Харизма - очень важная составляющая личности художника, в перформансе, она становится частью и искусства. Но она, вряд ли зависит от «выражения лица».
- Почему реалити шоу (то которые уже никуда не деться и ты это признаешь) с художниками не пользуются популярностью у зрителя, из-за маргинального статуса (на Перце нпр и уголовников задействовали) или сами художники не обладают опытом шоуменов? Хотела бы ты этому учить своих учеников и развить сама этот опыт? Почему, как ты думаешь, в поэтической среде поэты активно используют перфоманс (хотя эти попытки далеки от западной практики авангардных чтений), а перформансисты не включают живые чтения, в том числе и ты, ведь о твоем дневнике я давно знаю. Или я ошибаюсь? Хотя вот в связи с закрытием Артхроники искусствоведам уже предлагают тексты со сцены читать (которые уже не пойдут в номер).
- Не согласна, что перформансисты не включают живые чтения. Это делали и Кейдж, и «Коллективные действия», если не ошибаюсь. Современные американские перформеры тоже обожают читать вслух тексты – наизусть, это близко к нашим монологам сатириков, но куда радикальнее и артистичнее – я много видела такого на «Перформе».
Опыт реалити-шоу (и вообще шоу как таковое) мне не интересен, популярность у широкого зрителя – тоже не совсем моя стезя, поэтому учить я этому не собираюсь. А вот лонг-тайм перформансы, которыми увлеклась последние годы Абрамович – уже ближе. И в чем-то они родственны реалити-шоу - когда перформанс полностью совпадает с реальным жизненным временем автора. Но я также не думаю, что этому можно и нужно специально учить.
Я бы с удовольствием пожила в клетке на Солянке все 7 дней вместо 4х часов в день. Но у куратора, похоже, другая цель – он изначально человек театра и хочет повторяющегося действия - для удобства зрителя. Но я постараюсь не поддаться!
- Тренд – политический перфоманс это у нас надолго? И нужно ли серьезно к этому относиться или идти своей дорогой (как сердце подскажет?).
- Ты имеешь в виду артивизм? Думаю, да. Пока не улучшится политическая ситуация. А она пока лишь ухудшается. Тем более что он только недавно родился - то есть, выделился в отдельное направление. Хотя я не считаю социальные акции в полной мере перформансом, у них другие критерии и более прагматические цели, но они необходимы.
А «идти своей дорогой» нужно всегда и везде, но это вовсе не означает избегать политики. Я долго старалась разделить свою артидеятельность и гражданскую активность, но в какой-то момент поняла, что сегодня это практически невозможно. Даже перформанс «Исподнее» несколько зрителей сочли «слишком политическим». Я была крайне удивлена - там всего-то несколько реплик на тему происходящего в стране, а в видео версию вошло еще меньше.
А теперь вообще грядет Солянка с сидением за решеткой…
Лиза Морозова, инсталляция "Осторожно, морковь", 2010